ГОЙЯ

ГОЙЯ (1746—1828) Его жизненный и творческий путь был необычайно контрастен. Выйдя из низших слоев испанского общества, он стал придворным живописцем, попал в круг высшей знати. Его ранние работы ничем не примечательны; в тридцатилетнем возрасте он пишет прелестные картоны для гобеленов королевского дворца – светлые, легкие, отчасти в итальянской манере. А поздние офорты и картины нередко мрачны, пропитаны горечью, сарказмом, а то и ужасом.

ГОЙЯ

(1746—1828)

Его жизненный и творческий путь был необычайно контрастен. Выйдя из низших слоев испанского общества, он стал придворным живописцем, попал в круг высшей знати. Его ранние работы ничем не примечательны; в тридцатилетнем возрасте он пишет прелестные картоны для гобеленов королевского дворца – светлые, легкие, отчасти в итальянской манере. А поздние офорты и картины нередко мрачны, пропитаны горечью, сарказмом, а то и ужасом.

 

Таков странный феномен: художник, достигший высокого положения в обществе, признания и материального благополучия, утрачивает оптимистический взгляд на жизнь, хотя в то же время обретает яркую индивидуальность и становится выдающимся мастером.

Родился он в Сарагосе (Испания) в семье ремесленника из крестьян. Мальчишкой пошел работать помощником мастеровых, которые расписывали местный собор. Овладел основами ремесла и был принят в художественную мастерскую. Двадцатилетним юношей переехал в Мадрид, а затем побывал в Италии (Рим, Парма). Вернувшись в 1771 году в родной город, выполнил первую крупную работу – фрески церкви Аула Деи.

Хосе Ортега-и-Гассет писал: "Он поселяется в Мадриде около 1775 года; ему двадцать девять лет. До этого в Сарагосе и в Италии он вел самое заурядное существование мастерового. В Италии он увидел не больше, чем любой другой молодой художник того времени. Он не почерпнул из итальянского искусства и ничего самобытного. Он приезжает в Мадрид без каких-либо творческих замыслов, без вдохновения, приезжает попросту заниматься своим ремеслом и с помощью этого ремесла зарабатывать себе на жизнь…